Анна Михайлова, МИА «Россия сегодня»
Ровно 95 лет назад вышло первое полное издание романа Джеймса Джойса «Улисс». Произведение регулярно входит в мировые рейтинги лучших книг всех времен, но при этом остается одним из самых трудных для чтения. Кстати, 2 февраля поклонники Джойса отмечают и 135 лет со дня его рождения. К юбилею литературной головоломки и её автора РИА Новости составило список знаменитых романов, требующих от читателя терпения и выдержки.
«Улисс» (1922), Джойс
Ирландский писатель Джеймс Джойс писал свое главное произведение семь лет. Литературоведы шутят, что и на чтение «Улисса» нужно не меньше. Книга признана вершиной модернистского романа, а значит, на пути читателя встают стилистические причуды, эксперименты с композицией и масса исторических, философских и культурных аллюзий. Роман построен по аналогии с поэмой Гомера «Одиссея» (Улисс — латинская форма греческого имени Одиссей). Читателю придется постоянно сверяться с массивным разделом комментариев в конце книги, чтобы удержать в голове многочисленные отсылки к древнегреческой эпопее. Но и этого будет мало: Джойс пародирует сразу несколько литературных стилей разных эпох, поэтому чтение зачастую превращается в викторину.
Иногда повествование и вовсе напоминает поток сознания, что требует большого напряжения внимания. Вдобавок «Улисс» отпугивает объемом. Несмотря на то что действие романа охватывает всего один день из жизни главного героя, книга, в зависимости от издания, занимает от 600 до 900 страниц.
«Замок» (1926), Кафка
Неоконченный роман Франца Кафки был опубликован через два года после смерти автора. В отличие от «Улисса», язык «Замка» довольно прост. Нет в нем и закрученной сюжетной линии. Тем не менее книга остается одной из самых загадочных и трудных для восприятия.
Кафка создает сновиденческий мир, куда читателя затягивает вместе с главным героем. До последнего невозможно понять, что из происходящего реально, а что нет. Из неторопливой притчи роман постепенно превращается в ночной кошмар. Время и действие меняются иррационально, кульминация все время откладывается.
Отсутствие финала позволяет выдвигать множество теорий о том, что имел в виду Кафка. Кто-то считает книгу философской, кто-то теологической, а кто-то — просто «странной». Сам автор бросил работу над романом за два года до смерти и не собирался к нему возвращаться.
«В поисках утраченного времени» (1913-1927), Марсель Пруст
Труд всей жизни французского писателя Марселя Пруста — цикл из семи романов, три из которых были изданы посмертно. В эпопее задействованы две тысячи героев, отчасти спасает, что повествование ведется от первого лица — книга во многом автобиографична.
Роман, а точнее, романы, напоминают песочные часы: герой болен и стар, он погружается в воспоминания о прожитой жизни. Активной сюжетной линии как таковой нет, повествование лишено движущей силы, оно больше похоже на медитацию.
Текст изобилует мельчайшими деталями и подробными описаниями. Такая избыточная многословность кажется удивительной, учитывая, что автор писал уже тяжело больным.
«Игра в бисер»(1943), Герман Гессе
Последний и самый важный роман Германа Гессе принес ему Нобелевскую премию по литературе. Для читателей же эта книга по сей день остается источником сомнений в собственной эрудированности и интеллектуальных способностях. Сложности возникают сразу на нескольких уровнях — языковом и смысловом. Повествование ведется от лица историка будущего, который составляет жизнеописание главного героя. Отсюда довольно сухой, отстраненный стиль изложения. При этом автор подробнейшим образом воссоздает картину фантастического мира, в котором происходит действие.
Мир этот построен вокруг ордена интеллектуалов, чьим главным достижением является «игра в бисер» — некий синтез музыки и математики. На протяжении всего романа читатель пытается понять принцип игры, но Гессе не дает точного описания правил, а оставленные им «подсказки» требуют таких глубоких познаний в диалектике, философии, математическом анализе и музыковедении, что практически лишают читателя шансов на успех.
«Пена дней» (1943), Борис Виан
Пожалуй, самая известная книга французского классика Бориса Виана выгодно отличается небольшим объемом, динамичным сюжетом и легким, остроумным языком. В центре повествования — пронзительная любовная история. Однако абсурдистский характер сопутствующих событий отпугивает многих.
Виан, как это часто бывает с гениями, опередил свое время. Стилистические приемы и символические образы, которые он использовал в «Пене дней», позже — в 60-е — взяли на вооружение битники. Считается, что бунтарская проза Виана нашла отражение и в лозунгах парижской студенческой революции 1968 года. Даже сегодня она поражает контрастом нежности и иронии, искренности и пародии, юмора и трагизма.
«Голый завтрак» (1959), Уильям Берроуз
Скандальный роман «крестного отца» бит-поколения Уильяма Берроуза долгое время находился под запретом в западных странах. В США публикацию книги пришлось отстаивать в двух судебных процессах. «Голый завтрак» обвиняли в непристойности. В романе действительно немало шокирующего: обсценная лексика, табуированные темы наркотиков, гомосексуализма, педофилии и детоубийства. Но читать книгу трудно даже не столько поэтому.
«Голый завтрак» написан по методу нарезок: Берроуз собрал 23 фрагмента своих разнородных текстов, а его редактор скомпоновал это все в произвольном порядке без четкой линии повествования. В итоге роман, или как его называют «антироман», больше похож на наркотические галлюцинации, чем на законченное авторское произведение.
«Заводной апельсин» (1971), Энтони Берджесс
Культовый роман Энтони Берджесса широко известен по одноименному фильму Стэнли Кубрика 1971 года. Писатель создал его, когда врачи поставили ему страшный диагноз — опухоль мозга. В итоге книга, «пропитанная болью», стала программным произведением английской литературы второй половины XX века.
Антиутопия Берджесса полна жестокости и насилия, что может легко отвратить от нее впечатлительных читателей. «Заводной апельсин» труден еще и новаторским языком. Персонажи Берджесса — отпетые негодяи — разговаривают на придуманном жаргоне «надсате»: некой смеси русских и цыганских слов. Незадолго до создания романа писатель побывал в Советском Союзе и активно использовал впечатления от поездки в произведении. В итоге читать книгу на русском — особый аттракцион, ведь в тексте то и дело встречаются написанные латиницей слова «droog», «malchik» или «korova».
Оставить комментарий