Бывший моряк и автослесарь Сергей Токарев открыл музей лодки в глухой вологодской деревне, от которой до ближайшей воды 7 километров лесами. «Огонек» побывал в гостях у самого экстравагантного просветителя и музейщика России.
Сергей Виноградов
Дни напролет он носит капитанский мундир, гоняет деревенскую детвору и туристов по кораблю, который срубил посреди картофельного поля в натуральную величину — поднимает паруса, бросает якорь в лопухи и крапиву и орет диким голосом штурвальному: «Правь на ту сосну!». А еще выигрывает всероссийские конкурсы социального предпринимательства, культурно-просветительской деятельности и детского туризма.
Дозвониться до Сергея Токарева непросто: деревню с благородным названием Галинское, затерянную между Череповцом и Кирилловом, мобильная связь покрывает как зарница — не каждый день, хотя в Вологде рапортуют о том, что в регион вот-вот придет 5G. Если звонок дошел и хозяин телефона счел его важным, он движется на гору и говорит оттуда — так слышнее. В Галинском, правда, мобильная связь особо ни к чему, соседи живут в зоне крика — летом в 40 домах, а зимой всего в трех. Во дворе у Токарева лежит лодка кверху днищем. «Сохнет?» — спрашиваем. «Нет, это я по ней палкой стучу, когда автолавка приехала,— сообщаю»,— говорит он. Рядом с маяком, стоящим у ворот дома,— корабль размером с детскую ванну с алыми парусами. Хозяин вместо приветствия загоняет журналистов на борт и… катит с горки: корабль летит на подложенных под днище бревнах, скрипя снастями. И кто скажет после этого, что в музее лодки побывали, а на лодке не прокатились?
Уроженец промышленного Череповца, Сергей Токарев с детства бредил кораблями, хотя посещал авиамодельный кружок. Когда пришло время идти в армию, попал на службу на флот, в Севастополь. Да еще на тот самый крейсер, который пацаном видел на картинках. После службы вернулся домой, устроился автослесарем в городе. Но спустя несколько лет понял, что сел не в свою лодку, и аккурат в перестройку задумал уехать жить в деревню (говорит, что времена были странными и спасение увидел только в традиционном сельском укладе). Семья жила натуральным хозяйством, а ее глава начал «для души» мастерить… лодки, маленькие и большие, в свободное от сенокосов и заготовки дров время. Потом подросла дочь Надежда, выучилась на менеджера и экономиста и придумала превратить отцовское хобби в дело жизни — интерактивный музей «Галинские паруса».
— Зачем я этим занимаюсь? Чтобы что-то осталось в жизни после меня,— говорит Сергей Токарев.— А то на других посмотришь — на 40-й день уже и имя-отчество забыли. Делать проект чисто коммерческим не хочу, мне важно другое. Продаю ли лодки? Да я их подарил больше.
Если бы вместо пыльной дороги под окнами Сергея Токарева протекала быстрая река, он мог бы в одиночку проводить соревнования и фестивали: только на его участке и в мастерских мы насчитали не менее 20 лодок, которые он показывает туристам. И ни одной обычной!
— По-английски как лодка называется? Boat,— говорит мастер-полиглот.— А в русском есть слово — боты, обувь такая. Я взял два бревна, выдолбил в них канавки и скрепил. Вставляешь ноги в углубления, как в ботинки, садишься посередине и плывешь. Получилась лодка, на таких наши предки ходили: устойчивая, быстроходная.
Подобно музыканту, играющему на слух, Сергей Токарев нередко рубит лодки «на взгляд». Увидел изображение лодки на тибетской вазе из Лувра — воссоздал ее в полный размер и прокатился на ней на местном озере.
Другую срубил, подсмотрев на шаманском бубне. Третью воссоздал по наброску археолога, раскопавшего остов судна в Померании.
— Когда вижу на картинке лодку, хочется понять, как она плывет,— рассказывал он, разложив пачку изображений на домашнем столе, опираясь на русскую печку.— Вот, например, как ходили круглые суда? Ведь были в наших местах такие, вроде бочки. На них передвигались по пересыхающим рекам. Чтобы понять логику, нужно построить такую лодку. Чтобы построить, надо о ней все знать. А когда собрал большой пласт фактов, отказаться от идеи уже нельзя.
В поиске информации и строительстве лодок ему помогают друзья-единомышленники — один сидит в архивах, другой кует в кузнице по чертежам Сергея Токарева. По его рассказам, у всех одна история: «Вышел мужик на пенсию, искал, куда себя деть, а тут я со своим музеем».
Капитана можно слушать часами, но стоять столбом трудно — оводы и слепни съедят. Из-за раннего начала лета они вымахали размером с пальчиковую батарейку и жалят, как пчелы. Так, что даже токаревская лошадь Василиса не кажет морды из конюшни, с беспокойством глядя на наши хороводы вокруг лодок — как бы не решили запрягать и тащить по жаре лодки на дальнее озеро. А Токарев с поразительной ловкостью ловит на лету особо жирного слепня и начинает его рассматривать: «Я их изучаю, хочу махолет сделать — летательный аппарат, который крыльями машет»,— с полной серьезностью говорит он. И добавляет: «Повторять скучно, придумывать интереснее».
Оставить комментарий