Это уже второй случай, после балета Джона Ноймайера «Времена года» на музыку Глазунова в 2016 году, когда великий хореограф дарит свое значительное произведение школярам, и важность этого проекта для развития учебного заведения трудно переоценить.
Мусагет в переводе с греческого означает «предводитель муз» — это одно из имен бога Аполлона. Балет был поставлен Эйфманом в Нью-Йорке для театра New York City Ballet к 100-летию основателя труппы Джорджа Баланчина в 2004 году. В спектакле нет, как это принято у Эйфмана, конкретной нарративной истории, нет и имен героев, просто хореограф и его музы. Балет поставлен на музыку из произведений Иоганна Себастьяна Баха, грузинских песнопений (здесь хореограф отдает дань грузинским корням американского хореографа, настоящие имя и фамилия которого Георгий Баланчивадзе).
Это обобщенное размышление о судьбе хореографа со множеством отсылок к его творчеству. И первая из них — являющийся перед взором умирающего художника образ шута с обручем. Перед смертью балетмейстер вспоминает свое начало, безмятежные дни детства и юности и одну из первых в своей жизни ролей: шута в «Танце буффонов» в балете «Щелкунчик» (еще в хореографии Льва Иванова и Александра Ширяева), в которой он выходил, будучи воспитанником Императорского училища.
Множество в балете Эйфмана и отсылок к великим балетам-симфониям Баланчина, только опять же не конкретных, а очень отдаленных и измененных. Хотя такие балеты, как «Драгоценности» («Бриллианты») или «Симфония до мажор», угадываются. Но это не цитаты, а скорее образы балетов мистера Би, навеянные его хореографией. Эйфман и Баланчин — художники очень разные, разнится и их творческий метод. Это скорее видение Эйфманом балетов Баланчина и вообще творчества основателя американского балета в целом. Да и название всего балета относится к одному из ранних и самых известных работ Баланчина, еще дягилевского периода, — «Аполлон Мусагет», поставленного в 1928 году.
Аполлон и три музы в балете Эйфмана «Мусагет» как раз парафраз этого балета. К Аполлону являются три музы, которые просто три возлюбленные хореографа. Тут Эйфман почти дословно повторяет знаменитые позы из балета мистера Би — «тачку», «колесницу», «лучи солнца». За музами хореографа тоже нет конкретных имен. Первая — Кошка. Перед нами девушка, а скорее женщина-вамп с кошачьими повадками, которая ластится к хореографу, но стремится только подчинить мужчину. И это также отсылка к одноименному балету Баланчина. За этим образом в реальности скрывается то ли Шура Данилова, на которую Дягилев ставил этот балет, но скорее Вера Зорина — немецкая американская балерина, выступавшая на Бродвее и снимавшаяся в Голливуде, одна из жен Баланчина.
Вторая муза, которую артисты Эйфмана именуют «Бутончиком», тоже весьма отдаленно похожа на последнюю супругу Баланчина — Танакиль Леклер. Во время гастролей у этой балерины отнялись ноги, а затем ее полностью парализовало. Тут Эйфман, не вдаваясь в подробности, создает обобщенный образ, сначала прелестной девочки, которую, подобно Авроре, юноша-хореограф будит поцелуем, создавая из нее балерину, а потом влюбленных разлучает смерть танцовщицы.
Третья муза — последняя любовь героя, за которой смутно угадываются перипетии сложных отношений Баланчина и Сьюзен Фарелл. В последний период жизни Баланчин был безумно влюблен в эту балерину, которую называл «алебастровой принцессой». Но та не отвечала взаимностью. Опять же, никаких биографических подробностей у Эйфмана нет: лишь показано, как танцовщик коленопреклоненно, припадая к руке музы, стремится поднять ее в поддержке, но та соскальзывает по спине партнера. Грузинские песнопения сопровождают смерть героя, а потом и его бессмертие. Бессмертие в его творчестве, в его балетах.
Помимо New York City Ballet балет «Мусагет» какое-то время шел в театре самого Эйфмана, а затем хореограф отдал спектакль Академии при собственном театре. Теперь он был показан в Московской академии и, надо сказать, оказался ей очень полезен. Массовые сцены позволяют занять в спектакле всех учеников, а выбранные на роль хореографа и муз танцовщики соответствуют исполняемым им партиям. Все три музы — Таисия Коновалова, Мария Полунина, Дейманте Таранда — оказались на высоте. Неожиданно яркую актерскую работу удалось создать здесь солисту Большого театра Климу Ефимову, выступившему в роли хореографа. Эффектен в роли танцовщика был и Макар Михалкин. Так что спектакль продемонстрировал впечатляющей портрет московской школы образца 2023 года, позволяющий предъявить не только технические, но и актерские способности учащихся.
Оставить комментарий