У Достоевского есть одна чрезвычайно знаменитая сцена. В ней женщина, много страдавшая от мужчин, ставит на молодом человеке жестокий психологический эксперимент. Берет несколько пачек с ассигнациями и бросает их в камин. Деньги из камина можно взять, когда они уже загорятся. В ту пору для дворянина это было унижением, а для молодого человека, которого таким образом испытывала Настасья Филипповна Барашкова, —унижением особенным. Он даже упал в обморок.
У русского человека издавна было разделение заработка на стыдный и нестыдный. Действия по выколачиванию из жизни копеечки и сейчас имеют разный оттенок в глазах соотечественников. К примеру, реклама давно перестала быть стыдным делом, но неловким и стыдным делом остается скрытая реклама. К ней давно привыкли потребители кинематографа, фильмы бондианы вообще набиты марками и названиями товаров под завязку, и зритель с этим смирился. Но вот в прозе и журналистике скрытая реклама — как пятно на платке Синей Бороды, которое проступает при каждой стирке. И она раздражает как неловкий обман знакомых.
Были времена, когда какого-то мецената вставляли в повествование добрым, всё устраивающим дядюшкой. Шустовский коньяк в те времена «пролезал» всюду, в бульварном романе героине дарили серьги от известного ювелира. Но 100 лет назад известные октябрьские события привели к тому, что в советской литературе марки перестали нести какой-либо коммерческий смысл. Потом повеял ветер перемен, литература пережила недолгий период миллионных тиражей, и, казалось бы, многое могло перемениться. Но переменилось ли?
Писателю сегодня платят чрезвычайно мало — примерно 10% с издательской цены книги. А это вовсе не та сумма, которую покупатель видит в магазине, потому что продавец в лучшем случае удваивает, а то и утраивает цену. Тиражи книг и вовсе стали небольшими — три тысячи экземпляров, и счастье, коли пять. Никакой рекламный человек в такой книге не закажет упоминания шампуня и колбасы, потому что книга идет к читателю медленно, продается долго, глядь — читатель обнаружил имя ресторана в тексте, а ресторана уже нет, пропал, и на месте его — магазин сантехники.
Нет, многие прилежные читатели детективов помнят, как в каком-нибудь серийном романе сыщик возлюбил куриные котлеты или зачастил в реально существующее кафе. Но это совсем другое: такие серии больше похожи на фабричное производство. У них, как говорили модные французские философы, вовсе нет автора. Не буду никого этим упрекать — мир сложен, и нельзя мерять одними мерками поточное производство и ручную работу.
В России около сотни писателей могут прожить литературным трудом, не служа в разных конторах, не плавая по морям и не занимаясь честным преподавательским трудом. Не очень понятно, какой мотив может быть у богатого даже по мировым меркам человека полезть в камин за деньгами и разменять свою неподкупность на опаленные огнем ассигнации.
Вот когда дело доходит до экранизации — тут да, открываются широкие перспективы. Но это уже дело не литературы, а больших батальонов кинематографии. А у современного сочинителя есть куда большее искушение — написать то, что ожидает от него какая-нибудь группа лиц, или подстроиться к общему потоку. А может, наоборот, страх не понравиться своему окружению заставляет человека слукавить. Литература же такая вещь, что лукавство в ней — будто ложка дегтя в бочке с медом.
Иногда в книгах признанных классиков видишь сомнительное утверждение персонажа-резонера, говорящего совершенно непозволительные ныне вещи, прямой повод к оскорблению чувств верующих или неверующих, национальных групп и прочих сословий. Но тут же обнаруживаешь, что это убеждение классика и он написал это сообразно убеждениям. Никто ему денег в конверте не заносил.
Разные бывали писатели, но представить себе графа Толстого, которому предложили за небольшую денежку написать что-то в пользу судов присяжных или за отмену смертной казни, невозможно. Не говоря уж о том, чтобы рекламировать рисовые котлеты быстрого приготовления.Тонкость в том, что сейчас литератора подкупают несколько иначе. Состоявшийся писатель получает бонусом к гонорарам поездки с оплаченным билетом, статус гостя на международных конференциях, он читает лекции и ведет передачи. И этот бонус чаще всего многократно превышает гонорары.
Оставить комментарий