Большая часть оперной программы VII Дальневосточного фестиваля «Мариинский» проходит под титром «Впервые во Владивостоке», в афише так обозначены оперы «Жизнь за царя», «Борис Годунов», «Семен Котко» с ведущими солистами и оркестром Мариинского театра под управлением маэстро Валерия Гергиева.Иван Сусанин сегодняшнего Мариинского театра — Станислав Трофимов, рассказал «РГ» о том, что такое русский бас.
Станислав Трофимов: Иван Сусанин — партия длиною в жизнь. Я дебютировал в ней в 2012-м на Урале, в глубоком традиционно поставленном спектакле, с текстом Розена и ярко расставленными патриотическими и религиозными акцентами. Тот Сусанин был персонажем грандиозным, эпическим, в Мариинской постановке акцент заострен на одном человеке и его семье. Конечно, несоизмеримая боль утраты для семьи делает трагедию Сусанина более частной и более драматичной. Когда погибает герой эпический, рожденный для подвига, это вызывает гордость.
А какого Сусанина писал Глинка?
Станислав Трофимов: Глинка писал Сусанина — архетип фундаментальный и эпический. Сам текст Розена — высокий стиль, подразумевает что-то вроде вагнеровских эпосов.Эта опера под управлением маэстро Гергиева звучит эпично. И маэстро возвратил некоторые основополагающие сцены, например, исторический польский акт.
Станислав Трофимов: После одного спектакля Валерий Абисалович поделился тем, что очень важна мазурка в польском акте, потому что это образ шляхты и Польши, и, возможно, всего западного мира. В легоньких доспехах с изящной мазуркой они приходят на Русь, а здесь их встречает такой вот страшный хтонический мужик, и маэстро похлопал меня по плечу.
Ваши главные персонажи в русской опере — это герои, цари, священники. В «Борисе» вы пели и царя, и монаха Пимена.
Станислав Трофимов: Бориса Годунова я пел на Урале, в Петербурге, Москве, Сан-Франциско. Большое счастье прикоснуться к гениальной постановке Баратова и Федоровского в Большом театре, декорации восхищают. Причем, это было гениально сделано во время войны из того, что было! Своего Бориса я еще осмысляю. Так получилось, что прежде я спел Ивана Грозного, а это целая вселенная. Маленькая партия с огромными слоями смыслов за каждым словом. Необходимо вынести этого 50-летнего старца на сцену, чтобы зритель понимал, что он только что несколько недель губил Новгород страшными казнями, и все ужасы, которые видел, принес в себе, мигрень, страшную, усталую спину от переездов на лошади… Борис Годунов — человек из другого теста. Пимен для меня гораздо сильнее Бориса, там очень много скрытых символов. Пимен был приближенным к Иоанну Грозному. Он видел царя на пиру, при Шуйском отражал рать Литвы, бывал при дворе и даже в келье Иоанна, когда тот в порыве покаяния плакал. Он был воин, часть старой московской аристократии. Очень сложный, масштабный персонаж. В своей речи Пимен противопоставляет мир новый — мир Бориса миру старому — миру титанов. Для него Иоанн Грозный — титан, если не бог. Его сын Федор Иоаннович был великим молитвенником. И Русь при нем жила в мире, это тоже титан, а царевич Дмитрий — это агнец, принесенный в жертву, тоже существо божественное. И против них по другую сторону оказывается просто человек — Борис. У Бориса есть совесть, мы даже не знаем, убивал ли он, но он мучается совестью, он страдает, он чувствует себя недостойным престола. Он понимает, что ничего хорошего не ждет ни его, ни его семью. Персонаж мятущийся. У богов совести нет. Мы знаем это из Кольца нибелунга.
Есть понятие русский бас, что это такое?
Станислав Трофимов: Так сложилось географически, что мы живем в стране, где прохладно, и рождаются низкие голоса, у нас низко расположена гортань, мы говорим на пониженной гортани, и поем также. Люди южные говорят очень близко, и нашему уху это сложно слышать. Если я долго слышу речь итальянцев, у меня горло начинает болеть. Иоанн Грозный писал стихиры для хора басов. У Царя Алексея Михайловича есть в записках, что он собирается идти на службу, где «дьяк такого баса тянет, аж стены дрожат». И эта традиция, когда дьякон в церкви должен быть басом, сохраняется несколько сотен лет до сих пор.
Русская опера появляется, когда Европа имела уже огромный опыт в создании опер, и мы его могли использовать. И возникает плеяда талантливых композиторов, выдающихся опер. И главные персонажи наших опер — басы: Руслан, Сусанин, в «Хованщине» — Досифей и Хованский, в «Борисе Годунове» — Борис,Пимен, Варлаам, в «Князе Игоре» — Игорь, Галицкий, Кончак. Россия — страна басов, это культурологическое явление.
У вас особое отношение к слову — и в работе над партиями в опере, и по произношению текста, и вы пишете стихи.
Станислав Трофимов: Я люблю читать, писать, думать, знаю, что запрятано в символизме русской оперы. И мне повезло с артикуляционным аппаратом, это важный инструмент, наряду с голосом. Текст для меня первичен — «вначале было слово». И это лежит в основе русских опер.
Справка
Станислав Трофимов — солист Мариинского театра с 2016. С 2014 — приглашенный солист Большого театра. В репертуаре — Борис Годунов, Иван Сусанин, Досифей, Иван Грозный, Кочубей, Король Филипп, Фиеско, и др. Востребован на мировой оперной сцене — выступал в Дойчеопер (Берлин), Ла Скала, на фестивалях в Зальцбурге и Арена ди Верона.
Прямая речь
Валерий Гергиев, генеральный директор Мариинского театра
— Мы работаем и будем работать для своей публики, для России. И Мариинский и Большой театр должны повернуться сегодня к регионам. Присутствовать здесь. Оба театра скорее в долгу перед страной, они поддерживались в самые тяжелые годы на протяжении всей истории. Мы привозим выдающиеся названия, которые Владивосток просто не мог слышать, потому что театр молодой. Первая отечественная великая опера «Жизнь за царя», написанная Глинкой в 1836 году, музыкальный национальный символ, признанный шедевр во всем мире,остается актуальной и сегодня. Она впервые показана во Владивостоке, и наша главная задача, чтобы она закрепилась здесь, вошла в репертуар. Великая опера требует лучших голосов. В Мариинском/Кировском ее пели Борис Штоколов и Галина Ковалева. Сейчас тоже есть кому петь.
Оставить комментарий