Почему «Анну Каренину» он снимал в обстановке строжайшей секретности, каким будет финал картины, что значит сегодня «новая трактовка Толстого и Чехова» — об этом режиссер рассказал корреспонденту «РГ».
После фильма «На ощупь» (2010 год) вы взяли паузу в кино, неожиданно поставили спектакль «Цветы для Элджернона» в РАМТе и говорили, что вряд ли еще будете снимать фильмы. Юрий Грымов: Спектакль идет третий год, награжден премиями, зрители ходят, и я очень рад. И так же с успехом второй год играют мой спектакль для детей «Затерянный мир» по Конан Дойлю — с гигантскими динозаврами, спецэффектами, прекрасной музыкой. К сожалению, исчезает то, что я вкладываю в понятие «национальный кинематограф». Исчезает зритель, который еще помнит наше отечественное кино и гордится им. А то российское кино, которое сегодня имеет успех по кассе, похоже на американское. Мне это не близко и не интересно. Хотя есть прекрасные аналоги американских фильмов, но в основном это модели, и они для зрителей возраста 14-18 лет. Я снимаю для людей постарше, для которых теперь стало мало фильмов. После такого своего пессимистического настроения я все-таки собрался и сделал проект «Анна Каренина. Интимный дневник». Почти три года мы занимались им.,
Почему это было окутано тайной?
Юрий Грымов: Я думал, что у меня не получится тот новый киноязык, который решил использовать. Существует более 30 экранизаций романа Льва Толстого. И совершенно глупо, мне кажется, сегодня выходить с эдаким подстрочником, представлять «археологические раскопки». Хотелось найти другое звучание. И вот я готов к премьере. Надеюсь выйти осенью с неожиданной «Анной Карениной».
Зачем вам понадобилось снимать в девяти странах?
Юрий Грымов: Такая у меня Каренина. Это современная история. Сохранились практически все линии Толстого, но киноязык, думаю, всех удивит. Говорить о нем пока не буду, чтобы люди посмотрели картину. Считаю, что кино без эксперимента теряет смысл. Как и театр. По-моему, нужно что-то новое. Почему девять стран? Эта история не камерная (в отличие от чеховских «Трех сестер»). Мне казалось, нужно охватить весь мир, где могла быть Каренина. Хотелось сделать широко — именно о чувстве женщины. Когда я говорю «интимный» дневник, это значит «личный», а не «сексуальный». И сегодня женщины ведут дневники, но они уже публичные, размещаются в соцсетях.
История Анны Карениной современна всегда, это ведь про людей. Мы все — Каренины, Вронские, ничего не изменилось. Не имеет значения, какой мы национальности, вероисповедания. Все люди похожи. То, что происходит в романе в 19-м веке, происходит и сейчас. Любовный треугольник — да, но осуждение общества… Сегодня это вызовет недоумение и смех молодого зрителя. Юрий Грымов: Безусловно, сегодня все немножко по-другому. Но такие чувства, как измена, предательство, отчаяние, любовь — они не исчезли, верно? И если общество цивилизованное, а не грубое, пошлое, то все равно осуждение есть. Нельзя говорить, что все проходит безнаказанно. В нормальной среде люди правильно реагируют на то, что женщина бросает мужа, двоих детей, причем публично признается в том, что не любит последнего ребенка.
Известны разные режиссерские трактовки романа — в театре и кино…
Юрий Грымов: Я не искажаю Толстого: Анна погибает, бросаясь под поезд. Но у меня немного другой финал — вы увидите это на премьере. Происходит некая эмоциональная оценка мужских поступков. Имя актрисы, сыгравшей Анну, вы до сих пор держите в секрете. Что за мода пошла — до последнего окутывать тайной: Высоцкий у Буслова, потом Кшесинская у Учителя, Довлатов у Германа, теперь вы? Юрий Грымов: Это связано с моим киноязыком. Вы потом сами поймете, почему я скрывал. И имена других артистов — тоже. Могу только сказать, что прекрасный саундтрек написала Диана Арбенина.
Не возмутится ли хорошо знакомый с романом зритель, как думаете?
Юрий Грымов: У меня нет такого комплекса. Рад, что есть зритель, который смотрит мои фильмы и спектакли. Да, я хотел бы, чтобы аудитория была шире, делаю фильмы для людей, но не могу заставить зрителей смотреть то, чего они не хотят. Для меня кино — художественное осмысление жизни. Это важный момент. И я — за художественное кино с большой буквы, а не за «жвачку». В своей жизни я такой «жвачки» много наделал — рекламы, клипов… Кино — это все-таки интимная вещь, и туда надо входить с открытым сердцем. В 1968 году Эфроса ругали за спектакль «Три сестры», говорили, что «это не Чехов», режиссер писал: «А кто эти люди — эксперты по Чехову? Почему они считают, что знают Чехова лучше меня?» Я понял такую вещь: точно так же и у меня — новая трактовка. Это не значит, что все нужно перевернуть наизнанку и переписать текст. Ни в коем случае! Сохранить максимально атмосферу Толстого или Чехова сегодня можно, только по-новому осмысливая, что происходит. Да, люди не изменились, мы также любим, рожаем детей, но надо искать новое звучание, чтобы убрать этот ненужный глянец школьной программы, такой ханжеский. Поэтому — «Анна Каренина. Интимный дневник», потом «Три сестры. 120 лет спустя». Если у Чехова сестрам от 20 до 28 лет, то я изменил возраст героинь, им по 60. Время действия — сегодняшние дни.
А Анне сколько (героине Толстого — 26)?
Юрий Грымов: Лет 28.
Многие считают, что идеал Анны Карениной в кино — Татьяна Самойлова в фильме Зархи. Юрий Грымов: Согласен. Бесспорно, это грандиозное кино. Американские попытки экранизировать «Анну Каренину», конечно, смешные, они не имеют отношения к России. В соцсетях пишут: «Режиссеры! С чего вдруг стала так популярна Каренина? Почему именно сейчас? То есть нас ждут уже целых три новых экранизации романа? Шахназаров, Грымов, еще Бортко собирался». Действительно, и Сергей Соловьев выпустил «Анну Каренину» с Татьяной Друбич и Джо Райт — с Кирой Найтли, в Петербурге сейчас ставит Александр Галибин в драматическом театре, еще балеты, мюзиклы один за другим… Что вдруг прорвало?
Юрий Грымов: И сколько еще будут экранизировать и ставить на театре! Дай бог, чтобы каждый режиссер нашел свое звучание. Если я хочу почитать Толстого, то возьму книгу, а если хочу посмотреть кино, то смотрю историю, которую рассказывает режиссер. Мы все разные — и режиссеры, и зрители. Картина с Кирой Найтли — красивая история, но она британская. Разве плохо показать несколько фильмов по Толстому одновременно? Мне, например, интересно было бы сходить в это воскресенье на одну «Анну Каренину», а в следующее — на другую. Я тут ничего страшного не вижу. Это великий роман о людях, а все мои картины — про людей: «Казус Кукоцкого», «Муму», «Коллекционер», «Чужие», «На ощупь». Люди — это самое интересное. Когда выходит фильм про крушение самолета, мне не интересно. Вот что трудно сделать — такую историю, чтобы зрители могли переживать вместе с персонажами, поплакать. Считаю, что плакать нужно в кино и в театре, а в жизни плакать не надо.
«Три сестры. 120 лет спустя» — в названии уже оригинальность. Здесь тоже все окутано тайной?
Юрий Грымов: Расскажу. Это драма, но там много и смешного — как и в жизни. Действие происходит в наши дни. Как уже говорил, я изменил возраст героев: моим девушкам — под 60. Я собрал замечательных актеров советского и российского кинематографа, это Людмила Полякова, Ирина Мазуркевич, Анна Каменкова — сестры, Игорь Ясулович, Александр Балуев, Максим Суханов, Александр Пашутин, Владимир Носик из Малого театра… Великое счастье — работать с такими артистами! Когда я пытался подать заявку на финансирование в Министерство культуры, то понял, что все они — народные и заслуженные, лауреаты «Масок» и «Ник». Я всегда бережно отношусь к артистам, а в «Трех сестрах» прямо купался в таком потрясающем ансамбле! Могу часами говорить про каждого…
Снимали в Орле?
Юрий Грымов: Нет, губернатор Потомский обещал, что примет нас, а потом неожиданно «кинул» — даже никто не позвонил. И мы срочно бросили клич о помощи, благодаря соцсетям нашли дом в Московской области: нас приютила внучка академика Лысенко.
У вас есть господдержка?
Юрий Грымов: Нет, так уж сложилось. Несколько лет назад я пытался получить деньги на детский фильм, но мне отказали. Сейчас намерены подать на грант «Трех сестер». Это совместный проект моей студии «ЮГ» и киностудии имени Горького.
В театр вернетесь?
Юрий Грымов: Театр мне интересен, там сохранился зритель, который идет на эксперимент, хочет испытывать эмоции и чувства, а не просто смотреть цветные картинки. В театре мне очень комфортно. Сейчас обдумываю одну постановку. Вы вели телепередачу о кино «Большая рыба». Многие с ностальгией вспоминают о ней. Продолжения не будет? Юрий Грымов: Собираемся восстановить. Возможно, дам заявку на ОТР. Я очень благодарен зрителям, которые до сих пор пишут мне о передаче, рад, что много людей хотят заниматься кино, думают о культуре. Вообще культура — самый важный стержень, вокруг которого сплачиваются люди.
Комментарии